Вверх пор ручью наш жил герой.
Он слыл отчаянной башкой,
И наших, горских был кровей.
Оувэй!
Наш горец честно, просто жил,
Играл в триктрак и пиво пил,
Гордился бородой своей.
Оувэй!
Все словом называл своим,
И в спорах был неутомим,
Трусливых не любил речей.
Оувэй!
Да, много знал он слов простых,
Коротких, звучных, непустых.
Чужих он не жалел ушей!
Оувэй!
Однажды через перевал
Отряд шерифа прискакал.
Спасайся, горец, ну, живей!
Оувэй!
Нет, поздно. Злобная рука
Лишила горца языка.
Теперь сказать еще посмей!
Оувэй!
Играй, волынщик! Он молчит,
Не запоет, не закричит.
Нет, не молчи, играй скорей!
Оувэй!
Лишен наш горец языка,
Но посылает знак рука,
И знака нет того верней.
Оувэй!
И всем понятно без труда,
Шерифа он послал куда,
А также всех его парней.
ОУВЭЙ!
