По утрам Энтони просыпался разбитым, нервным и уже уставшим. Безмятежные летние сумерки, равно как и лиловый утренний холодок, оставляли его безучастным. Только на краткое мгновенье за целый день, ощущая тепло и силу обновления, заключенную в первом коктейле, его ум все же обращался к потаенным грезам о грядущем удовольствии — это общее свойство и счастливых, и проклятых.
Сказать, что эта книга показалась мне превосходной с первых же строк...Я ехал в поезде, и иногда приходилось отрываться от страниц, просто чтобы полностью прочувствовать момент. Фицжеральд пишет не текст - музыку. Все так плавно и гармонично, а иногда - с небольшими причудами, вроде резкого перехода из прозы в пьесу. Разные ракурсы, отлично прописанные характеры, то, как они развиваются...Блестяще. Мне не было скучно ни секунды, и это первая книга, которую мне хотелось разобрать на цитаты.
Несколько минут он не в состоянии был оторвать от нее взгляда. В нем что-то всколыхнулось, и здесь были ни при чем ни мягкий аромат предвечерья, ни торжествующая броскость красного цвета. Он неотступно чувствовал, что девушка была прекрасна, потом вдруг понял: все дело было в ее удаленности. Не в той редкостной и драгоценной недоступности ее души, а просто в нескольких ярдах земного пространства. Просто между ними был осенний воздух, крыши и скомканные голоса детей. И все же в какое-то неизреченное мгновенье, скользнувшее против хода времени, он был ближе к чувству обожания, чем во время самого страстного поцелуя.
Начало книги воспринималось мною более восторженно, к середине я попривык и меньше обращал внимание на язык. под конец стало даже немного мучительно осознавать, к чему все идет. Литература потерянного поколения, что тут скажешь.
— Опять этот Дик! — воскликнул Энтони. — Да что он знает о вас?
— Ничего. Но он говорит, что биография любой женщины начинается
с первым поцелуем и кончается, когда ей на руки кладут последнего
ребенка.
— Это он из своей книги цитирует.
— Он говорит, что у женщин, которых не любили, биографии нет, у них — только история.
История главных героев - наша история. Каждого из нас, только для кого-то - это прошлое, для кого-то - будущее, а кто-то проживает это сейчас. И дело ведь вовсе не в деньгах. Просто, мне кажется, для всех наступает тот период, когда человек начинает превращаться в заводную игрушку, живет по инерции и уже не может остановиться, потому что - привык, потому что - так живут все, потому что - положение обязывает. В книге - худший вариант развития событий для людей, которые не знают, что делать со своей жизнью, зачем она им. Бессмысленное существование, которое приводит к катастрофе всего за какой-то десяток лет.
Словно сумерки на резких тонов пейзаж наваливается повседневность, смягчая его и делая вполне терпимым. Вся сложность жизни в ее неуловимой изменчивости становится нам не по карману: с утратой живости ощущений резко меняются ценности, начинает казаться, что прошлое не может научить нас ничему, с чем можно предстать перед будущим, — и вот мы теряем способность к душевному движению и восприимчивости, перестаем быть людьми, которых интересуют четкие границы этических понятий, мы подменяем честь правилами поведения, безопасность ценим выше романтики, мы совершенно незаметно для себя делаемся прагматиками. Уделом очень немногих остается озабоченность нюансами взаимоотношений — да и эти немногие занимаются сим только в специально отведенные для этих целей часы.
Фрэнсис Скотт Фицжеральд. Прекрасные и проклятые.
